Про ценность еды и первичность социального

У Буркина Фасо вышел пост  про разницу между советскими и современными продуктами. Которая состоит в том, что наиболее популярный и массовый ассортимент современных супермаркетов оказывается еще и наиболее аллергенным. Причем, сюда относятся и разнообразные «деликатесы» — вроде всевозможных грудинок и колбас – и разного рода орехи, и экзотические фрукты и овощи, ну, и разумеется, сладости. Ну, и наоборот: то, что в советское время составляло основу питания – нежирное мясо (говядина), рис, геркулес, «обычные» фрукты и овощи (вроде яблок и белокочанной капусты) – сейчас считается наилучшим в плане борьбы с указанной напастью.

Впрочем, о данной проблеме – т.е., аллергенности/неаллергенности советского и постсоветского меню – лучше прочитать у автора приводимого поста. Тут же хочется обратить внимание на несколько иное. А именно – на то, что все «новые» продукты относятся к категории… наиболее вкусных. Точнее, считающихся у нас наиболее вкусными. Да, именно так: ведь никто же не заставляет людей покупать шоколад, орехи или, скажем, ту же клубнику вместо яблок или белокочанной капусты. Равно – не заставляет есть копченую грудинку вместо нежирного мяса или рыбные деликатесы вместо какого-нибудь хека. И это притом, что все «деликатесное» стоит много больше «простого». Разумеется, тут можно было бы долго говорить о том, что современная «мусорная еда» есть еда, прежде всего, ориентированная на повышенное раздражение вкусовых рецепторов. И что именно поэтому она, во-первых, так популярна. А, во-вторых, собственно, и гипераллергенна: ведь известно, что указанное раздражение, по умолчанию, вызывается активными химическими веществами.

Все это, конечно, понятно. Однако есть в данной особенности и еще один важный момент, который мало кто учитывает. А именно: то, что указанная «мусорная еда» вкусна не только в силу своей «химической» природы. Но и потому, что она несет крайне высокое социальное значение. На самом деле, кстати, это так же очень хорошо заметно на том же, приводимом Буркина Фасо, примере. В том смысле, что все эти вредные и аллергенные деликатесы, по большей части, являются одновременно и деликатесами «антисоветскими». В том смысле, что крайне любимыми антисоветчиками за то, что «в совке» их не было, а теперь – навалом.

Подобный момент, кстати, порой выглядит довольно забавно: например, та же говядина, которая на Западе сейчас считается деликатесным мясом, на территории постсоветского государства долгое время уступала по популярности свинине и птице. (Даже при том, что стоила практически столько же.) Причина проста: в советское время именно птица считалась «деликатесным» мясом – поскольку развертывание системы птицефабрик произошло довольно поздно. (Впрочем, возможно, более важным тут было «историческое» нахождение птицы в разряде «еды для богатых».) В любом случае, именно этот самый «фактор престижа» до сих пор продолжает действовать в плане роста популярности «куриного мяса» — даже после того, как стало известно о его высокой вредности в связи с особенностями выращивания современной птицы. (И да: «усредненная цена» той же курицы оказывается сравнимой с «усредненной ценой» говядины и свинины.)

То же самое можно сказать и про колбасу в совокупности с колбасными изделиями: этот продукт с самого начала имел в нашей стране «престижную» коннотацию, чем, собственно, и был вызван его дефицит. Впрочем, о колбасе я уже неоднократно писал, и поэтому останавливаться на ней не буду. Поэтому перейду к овощам и фруктам, потребление которых имеет еще более «аномальную» форму, чем у мясных продуктов.В том смысле, что массовую покупку пресловутых «турецких помидор» и «ватной клубники», вообще, нельзя объяснить их вкусовыми качествами. Особенно с учетом того, что «настоящие» помидоры и «настоящую» клубнику даже сейчас купить в нашей стране можно без проблем – разумеется, в сезон. Вот с хорошим виноградом, кстати, проблемы наличествуют – в том смысле, что «нетурецкий» (читай, имеющий вкус, отличный от кислого или приторно сладкого) – его вариант в средней полосе практически отсутствует. Так же, как отсутствуют действительно вкусные абрикосы или персики – а не те «восковые муляжи», что в обилии заполняют наши витрины.

Тем не менее, количество покупателей на данный товар  радикально не уменьшается – ну, может быть, оно чуть снизилось в последние десять лет, но, все равно, остается значительным. Просто потому, что считается: фрукты зимой – это круто, и поэтому – вкусно! А «круто», понятное дело, оттого, что таким образом можно имитировать гипотетический «стол богатых». Не реальных, конечно, миллиардеров – кои могут, вообще, питаться «экологичным шпинатом» и прочей «органической» едой. А тех выдуманных «властителей мира», которые до сих пор – в общественном сознании, конечно – поглощают килограммами черную икру и закусывают ананасами и рябчиками.

Нет, разумеется, тут находится множество «защитников» данной ситуации, упирающих на «витамины». Однако, во-первых, витаминная ценность значительной части современной «плодоовощной продукции» весьма сомнительна. А, во-вторых, на ту же кислую капусту – где витамина С больше, чем в лимонах – любителей находится немного. И, вообще, с витаминами давно уже особых проблем в питании нет: кажется, последние массовые случаи  авитаминоза случались годах в 1960. (Разумеется, маргиналов тут не берем в пример.) Поэтому можно сказать, что в разряд «вкусной еды» попадает, в основном, то, что – в общественном сознании – до сих пор воспринимается, как «недоступное».

Бананы – кои на самом деле дешевле картофеля, и не намного полезнее. Шоколад, пирожные, конфеты – следствие детских запретов на сладкое. Апельсины и ананасы, уже помянутая клубника со сливками. (Притом, что сейчас все это малосъедобно.) Грудинка и копченая колбаса. «Красная рыба». С последней, вообще, произошла забавная история. В том смысле, что изначально «красной рыбой» назывались осетровые, поскольку именно они подавались на богатые столы. («Красный» традиционно значило «красивый», «ценный», «важный» — см. «красный угол», «Красная площадь».) Когда же появились в массовом количестве те же «лососевые» с их красноватым мясом, то они просто заняли уже указанный «домен» в массовом сознании. (Тем более, что осетровые – по понятным причинам – его никогда и не занимали.) Причем, когда это случилось в советское время, то вызвало … повышенный спрос на ту же горбушу. (Которую до этого момента просто не знали, куда девать: в местах вылова данной рыбой кормили собак, а вне мест вылова – не могли продать.)

Ну, а отсюда популярность той же «норвежской семги» понять несложно: мало того, что это «красная рыба», так еще и «иностранная» — т.е., особенно ценная в постсоветском представлении. Кстати,  во всем остальном мире этот продукт не пользуется особым спросом: мало того, что он слишком жирен, так еще и сомнителен в «экологическом плане». Зато в той же Японии очень уважают наш … минтай. (Ну, тот самый, которым у нас традиционно кошек кормили – пока японцы его не стали практически весь скупать.) Впрочем, это – так же следствие указанного момента, только в приложении к другому обществу.

Разумеется, все сказанное выше не означает, что «пищевая ценность» того или иного продукта определяется только указанным выше фактором. И что стремление к поглощению сладкого, жирного или острого – это исключительно стремление хоть как-то приблизиться к вожделенному образу «богатых обжор». Поскольку есть и другие определяющие моменты – например, те же традиции. (Впрочем, часто это просто иное название сказанного выше: ну какие «пищевые традиции» могли быть у представителей простонародья?) Или, например, «природная привлекательность» жирного и сладкого – правда, вот с острым это дело уже не пройдет. Да и с множеством иных «ценных продуктов» — начиная с алкоголя и заканчивая икрой – тоже. Поэтому, например, те же дети – кои не знают, сколько стоит та или иная еда – очень часто отвергают любые деликатесы. Потому, что они … невкусные. (Скажем, я в своей жизни не встречал детей, кои бы любили ту же черную икру. И не надо тут скалить зубы – в 1990 годы на той же Нижней Волге ее можно было достать за вполне разумную цену.)

В любом случае, начиная рассматривать «продовольственный вопрос», необходимо всегда и везде прежде обращаться к его «социальной составляющей». Впрочем, это относится ко всем вопросам бытия человека. Вообще. Но об этом, понятное дело, надо будет говорить уже отдельно…